Развитие советско-японских взаимоотношений в 1939-1945 гг. - дипломная работа

На деле “пересмотр”, то есть нападение на Советский Союз, мог произойти вскоре после агрессии Гитлера. Уже через 10 дней после ее начала на имперской конференции в Токио 2 июля 1941 года была принята “Программа национальной политики”, в которой говорилось, что Япония пока не будет вмешиваться в германо-советскую войну, но секретно завершит военную подготовку против Советского Союза. “Если германо-советская война будет развиваться в направлении, благоприятном для империи, она, прибегнув к вооруженной силе, разрешит северную проблему...” В этой связи был разработан план “Кантокуэн”, согласно которому Квантунская армия должна была вторгнуться в СССР и захватить Дальний Восток.

Этой задаче были посвящены усилия японской военной миссии в Харбине, действовавшей под видом информационного отдела Квантунской армии. У нее были филиалы в Хайларе, Сахаляне, в Цзямусы и других городах. В Цзямусском филиале, работавшем против Хабаровского края, насчитывалось 7 отделений, 19 разведывательных пунктов, 40 резидентов. Вплоть до 1945 года в филиале работало 149 человек.

Филиалы и отделения японской разведки непрерывно засылали на советскую территорию своих людей. За годы войны было переброшено около 1500 японских агентов. Большая их часть была выявлена и арестована.

Основной базой для вербовки японцами агентуры против СССР была русская контрреволюционная эмиграция. Борьба с засылкой агентов, против их проникновения в воинские части и органы советской разведки была составной частью большой работы, которая велась органами государственной безопасности на Дальнем Востоке. Вместе с тем советские резидентуры в Харбине, Сеуле, Шанхае, приграничные филиалы регулярно отслеживали картину состояния Квантунской армии, перемещения ее подразделений и техники, строительства военных сооружений и т.д. Среди сведений, полученных этими путями, были данные о том, что южнее Харбина расположена химико-бактериологическая станция, которая ставит эксперименты на людях и животных, готовясь к бактериологической диверсии против СССР.

Что касается стратегических планов Японии, то в Центр стекались данные из самых разнообразных источников. Труднее всего приходилось в самой Японии, где работа всех советских представительств была взята под усиленный контроль службами наружного наблюдения. К этому прибавлялись факторы, связанные с ослаблением советской разведки в результате репрессий. В отличие от военной разведки, у которой в Японии успешно действовала нелегальная резидентура во главе с Рихардом Зорге, разведка органов госбезопасности не обладала сильными позициями.

В январе 1940 года в Токио прибыл новый состав резидентуры, состоявший из резидента Артема и двух технических работников. Они были впервые за рубежом, никто из них не владел иностранными языками. Тем не менее, в 1940--1941 годах удалось завербовать трех иностранцев, работавших в Японии. Вскоре был получен доступ к информации о направлении разведывательной деятельности против СССР из японских военных и политических кругов. Важнейшими были сведения о том, что если руководство сухопутной армии Японии стоит за вступление в войну с СССР на стороне Германии, то представители военно-морского флота, имеющие значительное влияние на определение курса страны, выступают за войну с США и агрессию в Юго-Восточной Азии.

Всего за 1941--1942 годы только по вопросу о том, начнет ли Япония войну с СССР в ближайшие месяцы, поступило свыше 30 сообщений. 15 из них были направлены в критический период первых месяцев войны (После Сталинградской битвы военное руководство Японии фактически отказалось от планов нападения на СССР). Имеются в виду сообщения, которые были сочтены первостепенными и направлялись в Государственный комитет обороны (ГКО), руководство СССР. Их источники, помимо Токио, находились в Лондоне, Вашингтоне, Софии, а также Шанхае, Харбине и иных городах Китая.

Одним из первых после начала агрессии было сообщение о телеграмме английского посла в Токио министру иностранных дел Идену от 24 июня 1941 года: “Германский посол оказывает сильнейшее давление на Мацуока, пытаясь добиться активного вступления Японии в войну на стороне Германии. Он обещает японцам Приморскую область и все, что он может только придумать”.

4 июля 1941 года тот же посол излагал Идену содержание беседы с японским министром иностранных дел Мацуока, который утверждал, что берлинский пакт “трех” “не налагал на Японию обязательств выступить в советско-германской войне на стороне Германии”. В то же время договор с СССР о нейтралитете не помешает Японии предпринять действия, которые “могут потребоваться для сохранения японских интересов”. В этих условиях Япония сохраняет “свободу действий”.

17 июля в ГКО было направлено сообщение о том, что в Лондоне перехвачено и расшифровано сообщение японцев о том, что 2 июля на имперской конференции в Токио принято решение о южном направлении японских действий, но что Япония в то же время “подготавливается ко всяким вероятностям в отношении СССР”. “Японское правительство всегда имеет в виду необходимость усиления военных приготовлений для того, чтобы удержать СССР от принятия каких-либо шагов на Дальнем Востоке”.

В то же время в заявлении японцев германскому послу в Токио подчеркивалось, что “Япония ведет постоянное наблюдение в бассейне Тихого океана для того, чтобы сдержать США и Великобританию”. Однако далее признавалось лишь, что “Япония решила приобрести базу в Индокитае”.

Намерения Японии раскрывались в телеграмме английского посла в США Галифакса, полученной нашей разведкой через агентуру в Лондоне. После беседы с заместителем государственного секретаря Уэллесом Галифакс передал, что американцам известно о соглашении Японии с партнерами по берлинскому пакту относительно их согласия на захват Японией баз в Индии, Китае и Сиаме, “после чего последует выступление против Сибири и в первую очередь Владивостока”.*

Напряжение, таким образом, не спадало. “Свобода действий” могла означать для японского “тигра” и прыжок на советские территории.

Из Токио пришли тревожные сведения. Резидентура сообщала, что с 12 июля по 18 августа 1941 года в Японии проведена всеобщая мобилизация примерно 4,5 миллиона человек. В Харбине оборудована типография для печатания листовок на русском языке.

20 ноября советскими разведчиками была перехвачена японская телеграмма из Берна в Анкару, из которой следовало, что в кризисный момент японское радио включит в начало своих радиопередач кодовые слова, которые будут означать либо нападение на США (“хигаси” -- восток), либо на СССР (“кита” -- север), либо на Англию -- (“ниси” -- запад).

Подписание в апреле 1941 г. японо-советского пакта о нейтралитете накануне германской агрессии против СССР было продиктовано стремлением Токио выиграть время для выяснения перспектив германо-советской войны и принятия под прикрытием этого документа самостоятельного, независимого от Германии решения о первоначальном направлении японской агрессии - на Север или Юг. В "Секретном дневнике войны" японского генштаба 14 апреля 1941 г. была сделана следующая запись: "Данный договор... лишь дает дополнительное время для принятия самостоятельного решения о начале войны против Советов". 

Опубликованные после войны в Японии и США ранее совершенно секретные документы японского правительства, императорской ставки и другие убедительно опровергают концепцию о миролюбивой политике Японии в отношении СССР в годы войны, об "оборонительном" характере японского плана нападения на советский Дальний Восток и Сибирь в 1941 г. - "Кантокуэн" ("Особые маневры Квантунской армии"). 

Исследования последних лет, посвященные на первый взгляд одному из частных аспектов системы международных отношений второй мировой войны, высвечивают иной, гораздо больший масштаб Пакта о нейтралитете, чем было принято считать до последнего времени. Приведенные им факты позволяют понять, что решение о заключении Пакта о нейтралитете -- это не рядовая акция, не дипломатический маневр, это, видимо, выбор системного характера. К моменту заключения этого документа основные противоречия в мире уже сложились, и противостояния между группировками государств вполне устоялись. Существовал пакт о ненападении между СССР и Германией. Существовал союз тоталитарных государств -- Германии, Италии и Японии. Достаточно четко определилось противостояние на Тихом океане между Японией, с одной стороны, и США и Англией -- с другой.

В таком контексте заключение Пакта о нейтралитете между СССР и Японией выглядит как выбор в пользу группировки фашистских держав. Б.Славинский приходит к весьма интересному выводу о том, что “Сталин был согласен присоединиться четвертым членом к Тройственному пакту, что 50 лет так тщательно скрывала советская пропаганда”.Там же С. 98.

28 апреля 1941 г. японский посол в Берлине Осима направил в Токио шифровку, в которой, подтвердив неизбежность скорого германского нападения на СССР, рекомендовал центру: "После начала германо-советской войны, двигаясь на юг, оказывать тем самым косвенную помощь Германии. Затем, воспользовавшись внутренними беспорядками в Советском Союзе, применить вооруженные силы и в согласовании с Германией завершить решение вопроса о СССР". 

В условиях, когда японское руководство еще не определилось в своей политике на случай советско-германской войны, Зорге сосредоточился на получении информации из германского посольства в Токио. 2 мая 1941 г. он доносил в Москву: "Я беседовал с германским послом Оттом и морским атташе о взаимоотношениях между Германией и СССР. Отт заявил мне, что Гитлер исполнен решимости разгромить СССР и получить европейскую часть Советского Союза в свои руки в качестве зерновой и сырьевой базы для контроля со стороны Германии над всей Европой... Возможность возникновения войны в любой момент весьма велика, потому что Гитлер и его генералы уверены, что война с СССР нисколько не помешает ведению войны против Англии. Немецкие генералы оценивают боеспособность Красной Армии настолько низко, что они полагают, что Красная Армия будет разгромлена в течение нескольких недель. Они полагают, что система обороны на германо-советской границе чрезвычайно слаба". 

28 мая в ответ на запрос министра иностранных дел Японии Мацуока Риббентроп сообщил: "Сейчас война между Германией и СССР неизбежна. Я верю, что если она начнется, то может закончиться в течение двух-трех месяцев. Армия уже закончила развертывание". Зорге узнал об этом сообщении из Берлина уже на следующий день. Перепроверив полученную информацию через германского посла в Токио, он 30 мая телеграфировал в Центр: "Берлин информировал Отта, что немецкое выступление против СССР начнется во второй половине июня. Отт на 95% уверен, что война начнется..." Эта информация, безусловно, имела большое значение. 

Из анализа всей совокупности фактов вытекает, что Зорге скорее всего не мог знать точную дату нападения. Тем не менее, ему удалось верно определить приблизительный срок германской агрессии - "вторая половина июня". Именно этот срок Зорге стал называть в своих разведдонесениях с 30 мая. О неизбежности германского нападения было сообщено в Москву за два дня до его начала - 20 июня. В донесении Зорге указывалось: "Германский посол в Токио Отт сказал мне, что война между Германией и СССР неизбежна... Инвест (Одзаки) сказал мне, что японский генштаб уже обсуждает вопрос о позиции, которая будет занята в случае войны... Все ожидают решения вопроса об отношениях СССР и Германии". 

Наши источники в Маньчжурии докладывали, что японцы готовят заброску на территорию СССР групп по три-пять человек для диверсий и разведки на железнодорожных и военных объектах.

Из Лондона пришла расшифровка телеграммы японского министра иностранных дел от 27 ноября 1941 года своему послу в Берлине. В ответ на усилившийся нажим Германии послу предлагалось “объяснить Гитлеру, что основные японские усилия будут сосредоточены на юге и мы предполагаем воздержаться от преднамеренного предпринятия действий на севере”.

После ряда маскирующих мер, среди которых были и переговоры с США (их вели японский посол в США Номура и государственный секретарь США Хэлл) об отмене американского эмбарго на экспорт нефти в Японию и замораживания на ее активы, японцы направляют Хэллу памятную записку о прекращении переговоров. Она была вручена 7 декабря, за час до нападения на Перл-Харбор.

Масштабные агрессивные действия Японии в Юго-Восточной Азии несколько ослабили опасность немедленного нападения на СССР. К тому же гитлеровцы потерпели первое свое крупное поражение под Москвой. Становилось ясным, что “блицкриг” не удался и война становится затяжной. Однако японские сторонники агрессии против СССР возлагали надежды на весеннее и летнее наступление гитлеровцев и настаивали на выступлении против советского Дальнего Востока. К тому же Гитлер усилил давление на союзника. Об этом говорили данные китайской разведки от 25 февраля и 4 марта 1942 года. Немцы обещали возобновить крупное наступление на Восточном фронте. Группировка японской военщины во главе с генералом Араки стояла за удовлетворение требований Берлина.

Таким образом, на наш взгляд, проблемы, связанные с Пактом о нейтралитете между СССР и Японией, имели важное стратегическое значение для обеих сторон. Правительство Сталина, опасаясь нападения на Западе со стороны Германии, стремилось обезопасить свои дальневосточные рубежи, от члена тройственного пакта - Японии. Страна Восходящего солнца, в свою очередь развязывала себе руки в тихоокеанском регионе, но и оставляла за собой возможность нарушить подписанный пакт. Кроме того, подписание пакта позволяло Японии выиграть время, для определения своей позиции в случае нападения Германии на СССР.

2.2. В шаге от войны 1941 - 1945 гг.

После нападения Германии на СССР Япония оказалась перед выбором -- поддержать союзницу и ударить по советскому Дальнему Востоку или дать немцам самим разгромить Советский Союз? В последнем случае Япония могла бы малыми силами захватить Дальний Восток. Это соображение во многом повлияло на императорскую ставку, которая приняла решение отложить нападение на Советский Союз до лучших времен, а пока что атаковать позиции США и Великобритании в Тихом и Индийском океанах.

Немаловажное значение, на наш взгляд, на данном этапе советско-японских отношений имели разведданные предоставляемые Москве Рихардом Зорге. Не умаляя важности информации Зорге о скором германском нападении на СССР, в то же время подчеркнем, что главная заслуга его группы, на наш взгляд, состояла в определении политики Японии после начала советско-германской войны. Некоторая определенность относительно этой политики наступила 2 июля 1941 г. после решений "Императорского совещания" ("годзэн кайги"). В принятом этим совещанием высшего японского военно-политического руководства в присутствии императора Хирохито совершенно секретном документе "Программа национальной политики Империи в соответствии с изменением обстановки", в частности, указывалось: "Если германо-советская война будет развиваться в направлении, благоприятном для нашей империи, мы, прибегнув к вооруженной силе, разрешим северную проблему и обеспечим безопасность северных границ". 

Этим решением вооруженное нападение на СССР было утверждено в качестве одной из основных военных и политических целей империи. Приняв это решение, японское руководство, по сути дела, отбросило подписанный лишь два с половиной месяца назад советско-японский Пакт о нейтралитете. Выступавший обычно на "императорских совещаниях" от имени японского монарха председатель Тайного Совета Хара заявил на совещании 2 июля: "Я полагаю, все из вас согласятся, что война между Германией и Советским Союзом действительно является историческим шансом Японии... Я с нетерпением жду возможности для нанесения удара по Советскому Союзу. Я прошу армию и правительство сделать это как можно скорее. Советский Союз должен быть уничтожен". 

Совершенно ясно, что летом 1941 г. информация о намерениях Японии была жизненно важной для Кремля. Присоединение Японии к войне против СССР еще более усложнило бы военное положение Советского Союза, которое и без того было близким к критическому. Понимая это, Зорге приложил максимальные усилия для получения сведений о ближайших планах Токио. И это ему удалось. 

3 июля, на следующий день после "императорского совещания", он сообщил в Москву, что Япония вступит в войну не позднее чем через 6 недель. "Наступление японцев начнется на Владивосток, Хабаровск и Сахалин с высадкой десанта на советском побережье Приморья", - информировал Зорге. Это соответствовало разработанному японским генштабом армии плану войны против СССР - "Кантокуэн". Зорге почти точно указал срок японского вероломного нападения. Как стало известно после войны, принятие решения о начале войны было запланировано на 10 августа, а начало японского наступления - на 29 августа 1941 г. 

К этому времени к информации Зорге стали относиться в Москве со всей серьезностью. При докладе его разведдонесений высшему советскому руководству стали появляться примечания о высокой степени достоверности сообщений этого разведчика. Так, на сообщении от 10 июля, в котором подтверждалась опасность японского нападения на СССР в августе, разведуправление генштаба Красной Армии сделало следующее примечание: "Учитывая большие возможности источника и достоверность значительной части его предыдущих сообщений, данные сведения заслуживают доверия". 11 августа, когда подготовка к нападению на СССР по плану "Кантокуэн" достигла апогея, Зорге предупреждал: "Прошу Вас быть особо бдительными, потому что японцы начнут войну без каких-либо объявлений в период между первой и последней неделей августа месяца". 

Сообщения об опасности японского удара с Востока, безусловно, оказали большое влияние на решение Кремля в самый трудный и опасный период войны с Германией летом-осенью 1941 г. проявить выдержку и не ослаблять значительно группировку советских войск на Дальнем Востоке и в Сибири. Существуют все основания считать, что японское нападение на СССР в 1941 г. не состоялось главным образом потому, что советские дальневосточные войска вопреки ожиданиям японского командования сохранили свою высокую боеспособность и были в состоянии дать отпор агрессору. 

На состоявшемся 6 сентября очередном "императорском совещании" в документе "Программа осуществления государственной политики Империи" было зафиксировано решение воздержаться от нападения на СССР в 1941 г., отложив его до весны 1942 г. Участники предшествовавшего "императорскому совещанию" заседания координационного совета правительства и императорской ставки (3 сентября) пришли к выводу, что, "поскольку Япония не сможет развернуть крупномасштабные операции на Севере до февраля, необходимо за это время быстро осуществить операции на Юге". 

И это решение стало благодаря разведгруппе Зорге известно Москве. 14 сентября Зорге сообщил: "По данным источника Инвеста (Одзаки), японское правительство решило в текущем году не выступать против СССР, однако вооруженные силы будут оставлены в МЧГ на случай выступления весной будущего года в случае поражения СССР к тому времени... Инвест сказал, что после 15.9. СССР может быть совсем свободен". Эта подтвержденная и другими источниками информация имела непосредственное влияние на последующее решение советского руководства перебросить осенью 1941 г. под Москву 16 дальневосточных и сибирских дивизий. 

Однако следует отметить, что фраза Зорге о том, что после 15 сентября "СССР может быть совсем свободен", не совсем точно отражала ситуацию. Как стало известно после войны из японских документов, в случае падения Москвы японцы планировали незамедлительно "малой кровью" оккупировать советский Дальний Восток и Сибирь. В этом случае допускалось одновременное проведение операций как на юге, так и на севере. В генеральном штабе японской армии был разработан вариант плана "Кантокуэн", который надлежало осуществить в случае падения Москвы и резкого изменения в пользу Японии соотношения сил на Дальнем Востоке. 

Учитывая сложность проведения в осенне-зимний период наступательных операций на всех трех фронтах (восточном, северном и западном), генштаб предусматривал нанесение первоначального удара на восточном (приморском) направлении. После вторжения в Приморье войска восточного фронта должны были наступать на Хабаровск и захватить его до наступления холодов. В это время войскам северного и западного фронтов надлежало закрепиться соответственно в районах Малого и Большого Хингана и ожидать наступления весны. С началом таяния льда планировалось форсировать Амур и развивать наступление на Запад из района Рухлово - Большой Хинган в направлении озера Байкал. В развитие этого замысла командование Квантунской армии предлагало с началом наступления на восточном фронте силами двух-трех дивизий еще осенью форсировать Амур в районе Хабаровска, чтобы облегчить захват города. Операции по захвату Северного Сахалина, Камчатки и других районов, а также оккупацию МНР предусматривалось осуществить в соответствии с прежним замыслом плана "Кантокуэн". Выделенные для войны против СССР японские войска не включались в планы войны на юге и продолжали усиленно готовиться к действиям на севере. 

Однако информацию об этих замыслах японского командования Зорге уже сообщить в Москву не мог - последовавшие в октябре 1941 г. аресты членов его группы, а затем и его самого означали конец деятельности одной из самых эффективных и стратегически важных разведорганизаций в период Второй мировой войны. Это не означало, что Москва лишилась информации о планах и намерениях Японии. Не менее важные разведданные поступали из Китая, которые, кроме всего прочего, при принятии принципиальных стратегических решений использовались для перепроверки и подтверждения разведданных от группы Зорге. 

В годы второй мировой войны на территории Китая, в том числе оккупированной японцами, действовало 12 советских резидентур. С сентября 1939 г. обязанности посла и одновременно главного резидента СССР в Китае исполнял Панюшкин, координировавший деятельность советских разведчиков в этой стране. 

Следует отметить, что кроме добывания развединформации о намерениях Японии важной задачей советской разведки в Китае являлось удержание центральной китайской администрации на позициях активного сопротивления японским оккупантам. В Москве отчетливо сознавали, что занятость Японии в военных действиях в Китае во многом удерживала японское командование от нападения на СССР. При решении задачи обеспечения продолжения китайского сопротивления японской армии советская разведка в Китае особое внимание уделяла проблеме недопущения перерастания противоречий между Гоминьданом и Коммунистической партии Китая в открытый конфликт и междоусобную борьбу. 

Немаловажную роль сыграла советская разведка в Китае и в раскрытии планов Германии и Японии в отношении СССР. Достаточно отметить, что в мае 1941 г. советские разведчики в Китае информировали Москву о надвигавшемся нападении Германии на СССР, а в июне 1941 г. от военного атташе Китая в Германии был получен оперативный план германского военного командования о главных направлениях продвижения германских войск. 

Работая в оккупированных японскими войсками районах Китая (Шанхай, Харбин), советские разведчики регулярно информировали Москву обо всех передислокациях японских войск вблизи советских границ. Весьма значимой была информация из Маньчжурии об относительной слабости технического оснащения Квантунской армии, недостаточном для наступательных операций количестве танков и самолетов. Поэтому, не подвергая сомнению выдающиеся заслуги группы Зорге, вместе с тем следует по достоинству оценить и вклад других советских разведчиков в дело срыва японских планов нападения на СССР.

2 июля 1941 г. министра иностранных дел Японии Иосуке Мацуоки сделал Заявление о чрезвычайном положении в мире:

“Как было сегодня объявлено Правительством, на совете, проведённом в присутствии Императора, принято важное решение по вопросу национальной политики. Само собой разумеется, что ситуацию, сложившуюся после начала германо-советской войны нельзя расценивать как простой факт того, что война разгорелась лишь между Германией и Советским Союзом. Поэтому мы намереваемся пристально наблюдать за развитием ситуации с предельной осторожностью и бдительностью, уделяя постоянное внимание не только непосредственно военным событиям , но также и действиям отдельных великих держав и взаимоотношений между ними в свете положения дел в мире в целом.

Я чувствую, что на наших глазах происходит серьёзнейшее, сверхкритическое развитие событий, как во всём мире, так и в Восточной Азии, состояние дел в которой непосредственно касается нашей нации. Чем серьёзнее будет ситуация, тем спокойнее и сплочённее должна быть наша нация, и в общенациональном единстве мы не должны, в ответ на Августейшую Волю Его Императорского Величества, ни на шаг отклониться с пути, по которому наша нация движется вперёд” http://militera.lib.ru/.

Спасительное для Советского Союза решение стало известным в Кремле и позволило фактически оголить границу с Японией, перебросив на западный фронт свежие войска, сыгравшие решающую роль в разгроме немцев под Москвой зимой 1941 г.

Как вспоминал известный диссидент советских времен отставной генерал П.Григоренко, работавший в 1941--1943 гг. в штабе Дальневосточного фронта, с июля 1941 по июнь 1942 г. с Дальневосточного фронта на Запад было передислоцировано 22 полностью укомплектованные и вооруженные дивизии П.Григоренко. В подполье можно встретить только крыс... М., 1997, с.199..

Наши ученые любят подчеркивать, что из-за дислоцировавшейся в Маньчжурии Квантунской армии советское руководство вынуждено было держать на границах 40 дивизий А.Самсонов. Вторая мировая война. М., 1985, с.534, которые так были нужны на западном фронте. Но такое количество советских войск появилось там только к 1945 г. В 1941 же году на Дальнем Востоке оставалась только 40-я дивизия, прикрывавшая “японоопасное” направление в районе Посьета. А отправленные на запад полнокровные дивизии командующий Дальневосточным фронтом генерал армии И.Опанасенко на свой страх и риск компенсировал созданием частей из призывников старших возрастов (до 55 лет) и выдернутых из лагерей заключенных.

По данным Центрального архива Министерства обороны Российской федерации, с июня 1941 по май 1945 г. с Дальневосточного и забайкальского фронтов на запад было переброшено 34 дивизии (25 стрелковых, 5 танковых, 3 кавалерийские и 1 моторизованная), 19 отдельных бригад (4 стрелковых, 1 воздушно-десантная и 15 артиллерийских) и 8 отдельных полков. В их составе числилось 344 676 человек личного состава, имелось 207 382 винтовки и карабина, 12 663 пистолета-пулемета, 14 298 ручных и станковых пулеметов, 4757 орудий и минометов, 2286 легких танков, 11 903 грузовых автомобиля, 2563 трактора и тягача, а также 77 929 лошадей Кириченко А. Нюансы “маньчужрского блицкрига”//www.japantoday.ru.

Планы руководства сухопутных сил Японии и Квантунской армии нанести удар по советскому Дальнему Востоку, которые они вынашивали на протяжении многих лет, к середине 1943 г. превратились в ничего не значащие клочки бумаги, так как ход второй мировой войны кардинальным образом начал меняться. После Сталинградской битвы японские стратеги были вынуждены отказаться от мыслей о победоносном походе на север и все чаще стали использовать наиболее боеспособные части Квантунской армии для латания дыр на других фронтах.

Как писал в своих воспоминаниях бывший начальник стратегического отдела штаба Квантунской армии полковник Т.Кусати, назначенный на эту должность в августе 1943 г., он не занимался своими прямыми обязанностями, -- приходилось думать только об оперативном выполнении указаний Токио о переброске наиболее боеспособных частей из Маньчжурии на другие театры военных действий. Т.Кусати называет 163 крупные части Квантунской армии, воздушного и военно-морского флота, которые были изъяты из ее состава с октября 1943 по март 1945 г. Там же..

Заместитель начальника штаба Квантунской армии генерал-майор Т.Мацумура, который непосредственно отвечал за передислокацию частей Квантунской армии, на допросе в сентябре 1945 г. показал, что уже осенью 1943 г. была осуществлена первая переброска лучших частей на юг (штабы 2-го фронта и 2-й армии, большая часть самостоятельных охранных отрядов). В 1944 г. из каждой дивизии Квантунской армии было изъято по одному батальону в каждом пехотном и артиллерийском полку и по одной роте -- в каждом саперном батальоне. Все они были направлены в районы “Южных морей”.

Кроме того, начиная с весны 1944 г. были переброшены из Маньчжурии: на о-в Гуам -- 29-я дивизия, на о-в Помао -- 14-я, на Филиппины -- 9-я, 1-я танковая, 4-я и 2-я авиационные дивизии, на о-в Формоза -- 10-я, на о-в Исигаки -- 28-я, на о-в Окинава -- 24-я, в Китай -- 7-я Кириченко А. Нюансы “маньчужрского блицкрига”//www.japantoday.ru.

Летом 1945 г. из Маньчжурии в Китай был переброшен штаб 20-й армии, а также большое количество танковых, артиллерийских, саперных и обозных частей в Китай и в Японию.

Для пополнения убывших сил в спешном порядке были сформированы 107, 108, 111, 112, 119 и 120-я дивизии. Для их формирования были использованы самостоятельные охранные отряды, часть пограничных отрядов, а также людской и конный состав вспомогательных частей отправленных из Маньчжурии дивизий, который не смогли передислоцировать из-за нехватки транспортных судов. Вновь сформированные дивизии комплектовались также необученными новобранцами и призывниками старших возрастов из числа японских колонистов в Маньчжурии.

Таким образом, к концу войны Япония столкнулась с теми же проблемами, которые стояли перед СССР в 1941 г., -- с катастрофической нехваткой боевых сил на фронтах. Перебрасывая свежие дивизии с востока на запад, Советский Союз, конечно же, шел на риск, но риск оправданный, ибо было известно, что Япония отложила тогда свое наступление на север. Оправданность же японского риска равнялась нулю.

После Сталинградской битвы Советский Союз настолько уверовал в победу, что всерьез взялся за “японскую проблему”.

Уже 21 мая 1943 г. Государственный Комитет Обороны (ГКО) СССР принял постановление № 3407сс “О строительстве железнодорожной линии Комсомольск -- Советская Гавань” Там же..

Постановление предписывало НКВД СССР приступить к прокладке прямого железнодорожного пути протяженностью в 475 км между указанными городами немедленно и в упрощенном порядке. В 4-м пункте постановления разрешалось строить железную дорогу по “облегченным” техническим условиям, причем без технического проекта (он должен был быть утвержден к 1 декабря 1943 г.). 6-м пунктом постановления НКВД освобождался “от поставок рабочей силы по всем не выполненным еще” заданиям.

В развитие указанного постановления ГКО СССР 2 августа 1943 г. принял развернутое постановление № 3857сс из 52 пунктов с 30 страницами приложения, где содержался перечень необходимого для строительства оборудования и товаров.

Сталин повелел впредь именовать стройку “Строительство № 500”. Все органы и ведомства, имевшие отношение к нему, обязывались считать его первоочередным. Руководству строительства и вольнонаемному составу предоставлялись дополнительные льготы, повышались оклады, вводилось диетпитание. Весь административно-хозяйственный персонал и вольнонаемные строители освобождались от призыва в армию. Народный комиссариат обороны (НКО) обязан был снять с фронта и направить на “Строительство № 500” строительные батальоны (всего 10 000 военнослужащих) с командным составом, имуществом и инструментом. НКО также предписывалось срочно откомандировать на Дальний Восток четыре автобатальона, а танковые заводы должны были незамедлительно поставлять необходимые запасные части.

Лидеры антигитлеровской коалиции, тем временем, заканчивали последние приготовления к встрече в Крыму, к обсуждению стратегий ведения войны в Европе и Азии и устройства послевоенного мира. Значительное место в повестке дня должно было быть уделено вопросу о вступлении СССР в войну против Японии.

На протяжении всего 1944 г. американские дипломаты на встречах с советскими представителями при каждом удобном случае стремились затронуть эту тему. 14 декабря 1944 г. И.В.Сталин в беседе с американским послом в Москве А. Гарриманом изложил политические условия вступления СССР в войну на Дальнем Востоке. Он высказал пожелание о восстановлении прав СССР на ранее утраченную Россией территорию Южного Сахалина, а также на Курильские острова, и прав, которые она имела до русско-японской войны 1904 - 1905 гг. в Маньчжурии См.: Крымская конференция руководителей трех союзных держав - СССР, США и Великобритании (4 - 11 февраля 1945г.): Сборник документов. М., 1979. С. 129.. Два дня спустя, 16 декабря, глава американской военной миссии в Москве генерал Дж.Дин обсуждал с начальником Генштаба генералом армии А.И.Антоновым вопросы о сотрудничестве военно-морских флотов и авиации двух стран на Дальнем Востоке. Конкретно речь шла о проведении военными представителями США рекогносцировки на Камчатке и на реке Амур В.П. Зимонин Япония накануне вступления в войну с СССР. Внешняя политика и дипломатия Токио

. 28 декабря 1944 г. Комитет по делам Дальнего Востока при госдепартаменте закончил изучение послевоенного статуса Курильских островов и сформулировал свои рекомендации правительству США. Члены Комитета проанализировали возможные претензии заинтересованных сторон - СССР, США и Японии - и предложили компромиссное решение. Они признавали, что Курилы имеют важное стратегическое значение для всех трёх стран, но особенно важны для Советского Союза, так как являются барьером, прикрывающим доступ к Охотскому морю и к побережью Приморского края. Для США их значение определяется географическим положением на пути из Японии в Америку, так как они составляют своеобразный мост между Японией и Аляской. Для Японии Курилы представляют как военно-стратегическую, так и экономическую ценность.

Комитет рекомендовал оставить южную группу островов за Японией, над центральной и северной группами островов установить контроль международной организации. Для этой цели она может привлечь СССР. Но вполне возможно, что Советский Союз потребует суверенитета над всеми Курильскими островами и из-за этого ему даже придётся вступить в войну. Комитет предлагал уступить СССР северную и центральную гряды Курильских островов как компенсацию за его вступление в военные действия против Японии. США и их военное командование должны получить морские базы на Курилах для развёртывания военно-морских операций в этом регионе .

По разработанному к началу 1945 г. американским командованием плану высадка войск союзников на Японские острова должна была состояться 1 ноября - на остров Кюсю. В случае её успеха, 1 марта 1946 г. планировалась высадка на остров Хонсю. Накануне Крымской конференции Объединённый комитет начальников штабов США и военное командование Великобритании на совещаниях 30 января - 2 февраля 1945 г. на Мальте подтвердили намеченную дату окончания войны с Японией - через 18 месяцев после поражения Германии . Завершение войны предусматривалось к концу 1946 г. Такое планирование объяснялось тем, что к началу 1945 г. в японской армии насчитывалось около 6 млн человек в сухопутных войсках и авиации. На вооружении армии находилось 10 тыс. самолётов, около 500 боевых кораблей. Войска же США и Великобритании на Тихом и Индийском океанах и в Юго-Восточной Азии насчитывали всего 1,8 млн. военнослужащих, авиация - 5 тыс. самолётов  См.: Великая Отечественная война Советского Союза 1941 - 1945гг.: Краткая история. М., 1965. С. 528.

. Такое соотношение сил и средств исключало быструю победу США и Великобритании. Необходимо было перебрасывать на Дальневосточный театр военных действий дополнительно значительные вооруженные силы. 10 января 1945 г. президент Ф.Рузвельт, беседуя с бывшим послом США в Москве Джозефом Девисом о предстоящей Крымской конференции, обратил особое внимание на советско-американские отношения, дальневосточные проблемы и создание международной организации по обеспечению длительного всеобщего мира. А это, возможно, сказал президент, только при сотрудничестве и взаимопонимании стран и народов, при учёте реальных факторов. Между тем, у Уинстона Черчилля, заметил он, иное видение мира и нередко он мыслит категориями прошлого См.: Мальков В.Л. Франклин Рузвельт: проблемы внутренней политики и дипломатии. М., 1988. С. 298.

. 10 дней спустя посол Гарриман в беседе с наркомом иностранных дел СССР В.М.Молотовым сообщил, что президент хотел бы на конференции обсудить со Сталиным политические и военные вопросы, относящиеся к Дальнему Востоку. Госсекретарь Э.Стеттиниус признал, что в Крыму делегация США прежде всего хотела определить время вступления СССР в войну против Японии. Это признание соответствовало действительности. Рузвельт непрестанно думал о предстоявших военных операциях на Дальнем Востоке, о том, сколь кровопролитными они будут на земле собственно Японии.

Условия вступления СССР в войну разрабатывались советской стороной уже с 1943 г. - с Тегеранской конференции руководителей трёх держав.

4 сентября 1943 г. была создана Комиссия по вопросам мирных договоров и послевоенного устройства. Возглавлял её заместитель наркома иностранных дел М.М.Литвинов. Комиссией была проведена большая работа по подготовке проектов мирных договоров.

Активное участие в подготовке конференции в Ялте принимал член комиссии, заместитель наркома иностранных дел С.А.Лозовский, который в наркомате несколько лет курировал проблемы Дальнего Востока.

15 января 1945 г. Лозовский направил Сталину докладную записку под названием "Англо-американские планы в войне СССР против Японии" См. В.П. Зимонин Япония накануне вступления в войну с СССР. Внешняя политика и дипломатия Токио. В записке обращалось внимание на то, что правительства США и Великобритании занимают сдержанную позицию по этому вопросу, но американские сенаторы и конгрессмены часто выступают с речами и заявлениями, вопрошая, почему Советский Союз не помогает США в войне против Японии? Английская и американская пресса старается использовать малейший повод для того, чтобы публиковать статьи, выражая недовольство отказом Советского правительства предоставить американцам воздушные и военно-морские базы для борьбы против Японии. В китайской печати, говорилось в записке, постоянно ведётся кампания за скорейшее вступление СССР в войну на Дальнем Востоке. "В Китае государственные и политические деятели спят и видят, как бы втянуть Советский Союз в войну против Японии". Американская печать предлагала даже прекратить поставки по ленд-лизу, если Советский Союз не выступит против Японии. 11 ноября 1944 г. руководитель бюро по мобилизации военных ресурсов США Дж.Бэрнс в выступлении в г. Колумбия (штат Южная Каролина) заявил: "Если Россия присоединится к союзникам в борьбе против Японии, её участие в войне уменьшит лежащую на нас задачу, уменьшит наши потери" Там же.

Каким в этих условиях должно быть поведение Советского Союза? - ставил вопрос Лозовский. Он считал, что приближается время, когда можно будет аннулировать Портсмутский договор со всеми его территориальными, политическими и экономическими последствиями, то есть возвратить Южный Сахалин, Порт-Артур, Китайско-Восточную железную дорогу (КВЖД) и Южно-Маньчжурскую железную дорогу (ЮМЖД), ликвидировать советско-японские рыболовные конвенции, поставить вопрос о возвращении Курильских островов, "без владения которыми мы, - отмечал Лозовский, - будем отрезаны от Тихого океана" Там же. Но как это сделать? По мнению замнаркома, нужно выиграть время, отложить урегулирование всех этих вопросов. Рузвельт и Черчилль вряд ли официально поставят на конференции вопрос о выступлении СССР против Японии. Скорее, они ограничатся свободным обменом мнений и скажут, что им нужны военные базы на советском Дальнем Востоке, в противном случае война ещё более затянется.

Союзники могут намекнуть, писал Лозовский, что "наше участие в разрешении судеб Японии, Китая и Кореи и всех тихоокеанских проблем будет зависеть от степени и размеров нашего участия в войне против Японии". В ответ советская делегация может сказать, что СССР намерен придерживаться договора о нейтралитете 1941 г. вплоть до истечения его срока. До разгрома Германии СССР не склонен прибегать к осложнениям во взаимоотношениях с Японией и только после окончания войны в Европе будет готов обсудить с США и Великобританией тихоокеанские вопросы с учётом интересов трёх великих держав. При такой позиции СССР союзники вряд ли могут прекратить поставки по ленд-лизу."Таким ответом, - заканчивал докладную записку Лозовский, - оттянули бы весь вопрос ещё на один год, а к концу 1945 г. можно будет занять более определённую и более ясную позицию и по этому вопросу" .

Итак, Лозовский считал, что не следовало проявлять поспешность, и рекомендовал внимательно наблюдать за развитием событий на Дальнем Востоке, за ходом военной операции и поведением Японии. Война в Азии, полагал он, могла продлиться ещё значительное время - год или полтора. Вследствие этого изменилась бы обстановка и наступили бы более благоприятные условия для урегулирования ряда спорных вопросов с Японией.

Предложения Лозовского как члена Комиссии по вопросам послевоенного устройства мира во многом совпадали с идеями, изложенными И.М.Майским, в то время замнаркома иностранных дел, в его большой докладной записке под названием "О желательных основах будущего мира", адресованной Молотову. Она была подготовлена 11 января 1944 г., вскоре после Тегеранской конференции. В записке пространно говорилось о возможном послевоенном устройстве мира и планах Советского Союза в Европе и Азии. Этот документ, длительное время хранившийся в Архиве Президента РФ, только недавно полностью опубликован См. Вестник архива Президента Российской Федерации. 1995. N 4. С. 124 - 144. Майский, как замнаркома иностранных дел и член Комиссии по вопросам перемирия, возглавлявшейся К.Е.Ворошиловым, высказал свои соображения и по Японии. Он писал: "СССР не заинтересован в развязывании войны с Японией, но он очень заинтересован в военном разгроме Японии, ибо без этого последнего условия нельзя рассчитывать на длительный мир в Азии. Но союзники официально, по-видимому, поставят вопрос о вступлении Советского Союза в войну на Дальнем Востоке лишь после поражения Германии. Наибольшую активность в этом, очевидно, будут проявлять США". Майский предлагал в этом случае применять тактику искусного маневрирования, дабы "избежать открытого вовлечения нас в войну с Японией". "Пусть американцы и англичане её разгромят, понесут человеческие и материальные потери... Это было бы также нашим реваншем за позицию англо-американцев в вопросе о втором фронте".

Касаясь определения границ СССР на Дальнем Востоке, Майский рекомендовал добиваться возвращения Южного Сахалина и передачи Курильских островов. "Я не считаю, что для этого нам обязательно необходимо участвовать в войне с Японией. Вполне допустимо, что на мирной конференции при генеральном межевании карты мира и сложном маневрировании великих и малых держав СССР мог бы получить только что названные объекты, не сделав ни одного выстрела на Дальнем Востоке, - конечно при непременном условии, что США и Англия действительно разгромят Японию".

Как видим, рассуждения Лозовского были менее категоричны, чем рекомендации Майского.

Знал ли Лозовский о докладной записке Майского, был ли знаком с содержанием? Есть основания ответить на него утвердительно. Впрочем, неизвестно, каких взглядов придерживался сам Майский спустя год после составления своей записки, беседовал ли Молотов с ним по изложенным в записке послевоенным проблемам, что думал Майский как участник конференции в Ялте, когда "большая тройка" обсуждала дальневосточные проблемы. На эти вопросы исследователям ещё предстоит ответить.

Во всяком случае, Майский советовал занять выжидательную позицию вплоть до выяснения ситуации. Тезис о вступлении СССР в войну против Японии не был конкретно сформулирован. Надо подождать - таков был лейтмотив его докладной записки. Между тем, Сталин и Молотов по-иному видели решение этой проблемы. Они, как свидетельствуют документы и их беседы на конференциях и встречах с официальными лицами США и Англии, рассчитывали на активное участие СССР в дальневосточной войне. Без этого было невозможно, по их мнению, укрепление позиций Советского Союза и расширение его влияния в Азии. Они считали, что события требуют решительных и безотлагательных действий после разгрома Германии.

На Крымской конференции "Большой тройки" советская делегация согласилась обсудить вопрос о военно-политическом положении на Дальнем Востоке, выработать и подписать официальный документ с изложением условий вступления Советского Союза в коалиционную войну в Азии. В секретном соглашении между правительствами СССР, США и Великобритании, принятом на конференции, предусматривалось вступление СССР в войну против Японии через два-три месяца после капитуляции Германии. Условиями вступления в войну были сохранение статус-кво Внешней Монголии, восстановление принадлежавших России прав, нарушенных нападением Японии в 1904 г., а именно: возвращение южной части о. Сахалин, интернационализация торгового порта Дайрена, восстановление прав на Порт-Артур как на военно-морскую базу СССР, совместная эксплуатация Китайско-Восточной железной дороги и Южно-Маньчжурской железной дороги, передача Советскому Союзу Курильских островов. СССР должен был заключить с Китаем при содействии США пакт о дружбе и союзе в целях освобождения страны от японского ига.

Характерно, что Рузвельт, ознакомившись с предложениями советской стороны ещё в конце 1944г., бросил реплику: "Русские хотят вернуть то, что у них было отторгнуто". Черчилль также соглашался с этим 

Во время конференции Рузвельт в беседе со Сталиным откровенно сказал о нежелательности высадки американских войск на Японские острова. Это будет сделано, отметил он, только в случае крайней необходимости: "На островах у японцев имеется 4-миллионная армия, и высадка будет сопряжена с большими потерями. Однако, если подвергнуть Японию сильной бомбардировке, то можно надеяться, что всё будет разрушено, и таким образом можно будет спасти много жизней, не высаживаясь на острова"  См.: Крымская конференция руководителей трех союзных держав - СССР, США и Великобритании (4 - 11 февраля 1945г.): Сборник документов. М., 1979. С. 129.

Декларация Крымской конференции широко обсуждалась во всём мире. Японские газеты опубликовали текст декларации 14 февраля. В комментариях отмечалось, что конференция прошла под знаком успехов советской дипломатии и лично Сталина. Рузвельт и Черчилль вынуждены были сделать уступки в польском и югославском вопросах. Высказывались предположения о возможной совместной войне трёх держав против Японии.

На следующий день премьер-министр Койсо созвал экстренное совещание высших сановников с участием принца Ф.Коноэ, барона К.Хиранумы, бывших премьер-министров К.Хироты и Х.Тодзио. Оно длилось три часа. Посол Малик записал в дневнике: "Японцы весьма обеспокоены решениями Крымской конференции, на них она произвела несравненно более тревожное и гнетущее впечатление, чем Тегеранская". Дипломаты в Токио пытались узнать что-либо у сотрудников советского посольства о решении конференции, но тщетно. Впрочем, никто из них не знал о подписании секретного соглашения. 15 февраля вице-министр иностранных дел Ф.Миякава посетил Малика и затронул вопрос о международном положении, опубликованной Декларации Крымской конференции и японо-советских отношениях. В прошлом Миякава был советником в японском посольстве в Москве. Его интересовали возможности выступления СССР в роли посредника между Японией и США и Великобританией в достижении перемирия. По его мнению, СССР всё более втягивался в орбиту влияния политики США и Великобритании. Малик опроверг это, подчеркнув самостоятельность и независимость во всех вопросах внешней политики и дипломатии Советского правительства, внимание которого устремлено к Европе. На слова собеседника об ожидающих Японию тяж ...........